Между тем Симон появился в Лаодикии. Произошло религиозное состязание, длившееся четыре дня, во время которого раскрыто было учение о единстве, праведности и благости Божией, о зле и происхождении зла, об отношении Отца к Сыну. Фавст посетил в Лаодикии своего прежнего друга — Симона Волхва и возвратился от него, к ужасу своему и всех близких, с лицом Симона, которым маг наделил его своими чарами. Но ап. Петр сумел обратить эту злую шутку мага во вред ему же самому. Так как Симон Волхв изображал ап. Петра в Антиохии как чародея и мага, то новый Симон для успокоения антиохийцев должен был отказаться от тех обвинений и самого себя признать магом и чародеем. Фавст с радостью принял это поручение, так как ему обещано было восстановление первоначального вида. Антиохийцы возмутились мнимым Симоном и снова обратились к Петру, который теперь поспешил в Антиохию, чтобы утвердить там Церковь.

«Встречи» в 10 книгах также рассказывают о деяниях ап. Петра и его религиозных собеседованиях с Симоном Волхвом, при которых Климент присутствовал во время своих путешествий на Востоке. Recognitiones по своему плану и содержанию настолько совпадают с «Беседами», что их можно считать только двумя рецензиями одного произведения, которые, очевидно, имел перед собой уже Руфин, когда он в предисловии к своему переводу «Встреч» говорит о двух греческих изданиях их.

История Климента и его семьи в обоих произведениях, кроме незначительных вариаций в именах, та же. В обоих говорят те же лица, только в отделах учительного характера в Recognitiones замечаются сильные уклонения, состоящие частью в прибавках, частью в сглаживании резкостей.

Свое название произведение получило от рассказанных в VII книге встреч родителей Климента Фавстиниана и Маттидии и братьев — Фавстина и Фавста. По содержанию Recognitiones называются также uepfoooi Петрои, КА.ф.ешсх;, Itinerarium, Actus, Gesta, Historia Petri или Clementis, Disputatio Petri cum Simone Mago. Греческий текст Recognitiones утрачен; сохранился сирийский перевод и латинская переработка Руфина, который обращался с оригиналом очень свободно, пропуская непонятные и соблазнительные в догматическом отношении места.