Идею диктовки также поддерживал Давид Холлаций (ум. 1713). Он считал, что в Библии богодухновенно каждое слово:

Священное Писание рассматривается или с точки зрения материи в качестве черточек, букв и слогов, из которых оно состоит, или с точки зрения формы в качестве боговдохновенного смысла, или, наконец, целиком и полностью, когда оно охватывает как буквы, слоги и слова, так и боговдохновенный смысл; последним значением обладает это место.

Он также выделяет идею о рациональном послушании библейских писателей особому призыву божественного Духа. В соответствии с его учением, Святой Дух диктовал им каждое отдельное слово. Следует учитывать, что, по мнению Холлация, писатели находились в естественном, рассудочном, а не экстатическом состоянии:

Внутренняя форма Священного Писания - это боговдохновенный смысл, выраженный словами, продиктованными Святым Духом... по каковой причине, если Священное Писание рассматривается в общем, поскольку оно - написанное слово, то его внутренняя форма, и она же родовая, - это смысл или значение слов и фраз, которыми пользовались святые люди Божьи при украшении Священного Писания.

У одного простого библейского высказывания есть один буквальный смысл, и он же, рассматриваемый с точки зрения формы, который Святой Дух стремится непосредственно выразить боговдохновенными словами.

Самый крайний вид теории библейской боговдохновенности среди ортодоксальных лютеран развил Авраам Каловий (ум. 1686). По его мнению, боговдохновенность Писания является исключительной формой божественного откровения, благодаря которой человечество приобретает весть о спасении:

Форма божественного откровения - это боговдохновенность, с помощью которой божественное откровение есть то, что оно есть.1

Каловий считал, что каждая буква в Библии занимает свое особое место, в соответствии с божественной волей. Вся Библия непогрешима и совершенна; поскольку каждая отдельная деталь в библейском тексте содержит божественное откровение, ее следует воспринимать как неотъемлемую часть спасительной божественной воли.