С IV в., особенно при горячих спорах об истинной вере, обращение к «отцам», «святым отцам» делается гораздо чаще — на них указывают как на истинных представителей церковного Предания в области вероучения. «Мы не принимаем никакой новой веры, — говорит св. Василий Великий, — которая написана для нас другими, и мы сами также не осмеливаемся возвещать результаты наших размышлений, чтобы не выдавать человеческой мудрости в качестве положений религии, но чему святые отцы научили нас (аттер тора тал/ ayicov шхкрш бебьбауцеба), то и сообщаем мы тем, которые спрашивают нас» (Epist. 140, cap. 2, PG 32. Col. 588). Григорий Богослов решительно указывает своим противникам, что он твердо держится того учения, которое сам он выслушал в Божием слове, которому научился у святых отцов. Кирилл Александрийский говорит, что в борьбе с несторианством он всегда следовал учению свв. отцов, особенно блаженного и всечестного отца Афанасия. С другой стороны, полупелагиане южной Галлии находили в учении блж. Августина о благодати, по выражению Проспера Аквитанского, противоречие с воззрениями отцов и церковным веросознанием (contrarium putant patrum opinioni et ecclesiastico sensui: Prosper Aquitanus, Epist. ad Augustinum, inter Epist. August., 225, cap. 2).

Соборы с особенной любовью ссылались на авторитет отцов. Первый Вселенский собор определил отношение Бога Сына к Отцу термином o^oowioc, опираясь на свидетельство отцов (Athanas., Epist. ad Afros episcopos). Второй собор прямо требовал от еретиков открытого заявления, хотят ли они или нет держаться суждения отцов, процветавших прежде возникновения современных ересей (Сократ [Hist. eccl. V, 10] и Созомен [Hist. eccl. VII, 12]). Александрийский собор 430 г. в своем послании к Несторию следует, по его собственным словам, исповеданию святых отцов и желает таким образом идти как бы царским путем. В первом заседании Третьего Вселенского собора (431 г.) читали свидетельства из писаний святейших и бого- боязненнейших отцов и епископов и мучеников, чтобы на основании их согласия и решения правильно и торжественно подтвердить исповедание древнего учения (Vincentius Lirin., Commonitorium 29). Члены Четвертого Вселенского собора в Халкидоне (451 г.), настаивая на прочтении послания Льва Великого к Флавиану Константинопольскому, восклицали: «Это — вера отцов (ттатерыу), это — вера апостолов!» (Concil. Chalced. Act. II: Mansi, 1. с. VI, 972); они решили вопрос об истинной вере, «последуя святым отцам» (етт6[іеvol toic ayioic iraipaoiv: Act. V, Mansi, 1. с. VII, 116), и осуждали тех, которые извращали учение отцов. Отцы Пятого собора исповедали, что держат и проповедуют «веру, которая сначала дарована великим Богом и Спасителем нашим Иисусом Христом святым апостолам и ими [была] проповедана во всем мире, которую исповедали [и] изъяснили и передали святым Церквам святые отцы... им во всем мы следуем и их принимаем» (Деян. III). Шестой Вселенский собор исповедует правую веру, неуклонно следуя правым путем свв. отцов и рпределяя согласно с ними (Деян. XIII), и поставляет правилом, чтобы и Священное Писание толковалось не иначе, как изъясняли его в своих писаниях светила и учители Церкви. Седьмой Вселенский собор основывает свое определение на учении святых и божественных отцов и Предании вселенской Церкви, которое имеет источник в Духе Святом, обитающем в Церкви (Деян. V и VII).