Извлечения из творений святителя Григория Богослова

Приступая к изложению учения святителя Григория, предварительно заметим следующее. Он был, при великих дарованиях ума, восторженный и как будто иногда нетерпеливый созерцатель вещей Божественных. Потому, с одной стороны, Григорий отличается особенною смелостью при рассуждении о догматах (которою он живо напоминает Оригена): ум его нередко порывается к решению таких вопросов, перед трудностью которых другие отцы Церкви решительно отступают.

С другой стороны, святой отец имеет свой особенный угол зрения на предметы, вполне соответствующий особенному характеру его любви к созерцанию и сообщающий его учению необыкновенную возвышенность. Именно мысль об уме и созерцании, о свете и озарении как образах ума и созерцания, пронизывает вообще все его учение о Боге, мире, человеке и их взаимных отношениях.

Смелость умозрения у святого Богослова-философа проявляется и в его языке, который не менее возвышен и оригинален. Обычно он говорит как вдохновенный оратор - сильно, решительно, не боясь того, что люди злонамеренные перетолкуют его слова в ущерб их смыслу. Так например, чтобы выразить мысль о близости разумной природы к Богу, он не затрудняется сказать, что Ангел есть «некоторая струя Божественного цвета», или что душа человеческая есть «частица Божественная, а человек - персть, соединенная с Божеством» и т. п.

Итак, прежде всего: что такое, по учению святителя Григория, Бог Сам в Себе?

О триедином Боге Самом в Себе

Соответственно своему личному настроению, святой Богослов любил говорить, что Бог есть Свет (или что то же - Ум) и так определял это:

Бог есть свет высочайший, неприступный; неизглаголанный, ни умом не постигаемый, ни словом не изрекаемый, просвещающий всякую разумную природу, то же в духовном мире, что солнце в чувственном, по мере нашего очищения представляемый, по мере представления возбуждающий к Себе любовь и по мере любви вновь умопредставляемый, только Сам для Себя созерцаемый и постижимый, а на существующее вне Его мало изливающийся.