О происхождении душ человеческих

В дальнейшем тело берется от плотей, душа же примешивается недоведомым образом, привходя извне в перстный состав, как знает это Соединивший, Который и в начале вдохнул ее и сопряг образ Свой с землею (креационизм). Иной, придя на помощь моей песне, смело и следуя многим, присовокупит следующее рассуждение. Как тело, первоначально растворенное в нас из персти, сделалось впоследствии потоком человеческих тел и от первозданного корня не прекращается, в одном человеке заключая других, так и душа, вдохнутая Богом, с сего времени сопривходит вобразуемый состав человека, рождаясь вновь из первоначального семени (конечно, духовного), уделяемая многим и в смертных членах всегда сохраняя постоянный образ (Традуцианизм или генерацианизм). Посему-то душа получает в удел умное господство (там же; ср. О человеческой природе):

В другом месте:

Человек бывает отцом не целого человека, как говорят это, но только плоти и крови, - того, что есть в человеке гибнущего; душа же - дыхание Вседержителя Бога, привходя извне, образует персть, как знает это Соединивший их, Который вдохнул душу первоначально и сочетал образ Свой с землею (Стихотворение Похвала девству ч. V).

Таким образом, святитель Григорий, отвергая предсуществование душ, а также и соединяемое переселение душ как «нелепое и не церковное учение» (там же), очевидно, не отвергает совершенно мнения о переходе души от родителей к детям одновременно с зачатием тела (иначе говоря, о творении души Богом не непосредственно - из ничего, а уже опосредовано - от душ родителей), но, вообще говоря, считает предмет трудным и темным.

Итак, Бог, когда восхотел, сотворил мир. При этом разуму естественно предложить вопрос: в чем же состояла деятельность Божия до сотворения мира? Святитель Григорий и при разрешении этого вопроса обращается к мысли о созерцании, возвышает его в бесконечность, переносит это созерцание, возвышенное в бесконечность, на Бога и не затрудняется уже после того дать со своей точки зрения вполне удовлетворительный ответ. Он спрашивает не просто: что делал Бог до сотворения мира, но «чем занята была Божия мысль прежде того, как Всевышний, царствуя в пустоте веков, создал вселенную и украсил формами?» И отвечает: Она созерцала вожделенную светлость Своей доброты, равную и равно совершенную светозарносгь трисиянного Божества, как известно сие единому Божеству и кому открыл то Бог. Мирородный Ум рассматривал также в великих Своих умопредставлениях Им же составленные образы (или, по выражению Дионисия Ареопаги- та, «предначертания») мира, который произведен впоследствии, но для Бога и тогда был настоящим. У Бога все пред очами: и что будет, и что было, и что есть теперь. Для меня такое разделение положено временем, что одно впереди, другое позади; а для Бога все сливается в одно и все держится в мышцах великого Божества. Посему внемлите, что изобрел мой ум (Стихотворение о мире).