Крещение, которому предшествовали отречение от мира и диавола и исповедание веры (О падших), обыкновенно совершается через погружение (по дополнению Тертулпиана - в воду, которая должна быть прежде очищена и освящена священником, со знаменованием ее крестным знамением - De coron, mil. с. 5), ибо очистить грехи и освятить человека одна вода без Духа Святого не может; следовательно, благодать Святого Духа мыслится присущею самой воде Крещения (Письма 57,61). Впрочем, Киприан не отвергал силы Крещения, совершаемого через обливание или окропление над больными в случае нужды (Письмо 62).

Киприан сам на собственном опыте изведал благодатную силу Крещения и психологически точно показал, какую дивную перемену произвело оно в нем - немолодом уже язычнике. В связи с этим отметим, что Киприан весьма часто в своих сочинениях говорит о необходимости и важности для человека благодати Божией, полагая ее источником всей добронравственной деятельности христианина и поучая, что эта сила Божия не стесняет человеческой свободы, а, напротив, ее воздействие на нас обусловлено только нашею верою в Бога и Христа Спасителя и нашею же, большею или меньшею, способностью ее воспринять: Когда я находился во тьме и глубоком ослеплении, когда, исполненный нерешительности и сомнения, носился и блуждал по морю этого бурного века, когда не сознавал самого образа моей жизни и чужд был света и истины, тогда, согласно с моим прежним образом мыслей, я считал весьма трудным и даже невозможным: то, что благость Божия обещала мне к спасению; а именно - чтобы человек мог вновь родиться и, одушевленный для новой жизни водами спасительного Крещения, отложить все то, чем был прежде, и при том же телесном составе соделаться другим человеком по уму и сердцу. Как возможна, думал я, такая перемена, чтобы человек вдруг лишился того, что или как прирожденное отвердело до степени грубой материи, или как нажитое внедрилось вместе с летами? Нет, зло слишком глубоко пустило корни! Как раб беспрестанных забав, он не может отстать от привычного пьянства; его надмевает гордость, воспламеняет гнев, подстрекает корысть, разжигает жестокость, услаждает честолюбие, увлекает похоть. Часто так я рассуждал сам с собою; ибо и сам был прежде опутан многими заблуждениями, от которых совсем не надеялся освободиться.