Вот что мы считаем не только противным разуму, но и оскорбительным для Бога, Который имеет неизреченную славу и Образ, между тем как имя Его усвояется вещам тленным и требующим постоянного попечения. А нам предано, что Бог не имеет нужды в вещественных приношениях от людей; Он - Который, как мы видим, Сам все подает нам. Мы научены, и убеждены, и веруем, что Ему приятны только те, которые подражают Ему в Его совершенствах: целомудрии, правде и человеколюбии и во всем, что достойно Бога, Который не именуется никаким определенным именем. Мы научены также, что Он по благости Своей в начале все устроил из безобразного вещества для человеков, и что они, если по своим делам окажутся достойными Его назначения, удостоятся жить с Ним и царствовать с Ним, сделавшись свободными от тления и страдания. Ибо, как создал Он нас в начале, когда мы не существовали, таким же, думаем, образом тех, которые избрали благоугодное Ему, удостоит за это избрание нетления и сожития с Собою. Что мы сотворены в начале, это было не наше депо; но чтобы мы избирали следовать тому, что Ему приятно, Он посредством дарованных нам разумных способностей убеждает нас и ведет к вере. И мне кажется, что для всех людей важно то, чтобы им не препятствовали познать это учение, но еще и обращали на него их внимание. Ибо чего не могли сделать законы человеческие, то произвело бы Слово Божие, если бы злые демоны, при содействии находящейся в каждом человеке многообразной наклонности к злу, не рассеяли так много ложных и безбожных обвинений, Из которых ни одно не идет к нам. Когда вы слышите, что мы ожидаем Царства, то напрасно полагаете, что мы говорим о каком-либо царстве человеческом, между тем как мы говорим о царствовании с Богом: это ясно из того, что когда вы допрашиваете нас, то, не желая жить обманом, сами признаемся, что мы христиане, хотя знаем, что всякому, кто признается в этом, предлежит смертная казнь. Если бы мы ожидали человеческого царства, то отрекались бы, чтобы избежать погибели, или старались бы скрываться, чтобы достигнуть ожидаемого. Но так как наши надежды устремлены не к настоящему, то не беспокоимся, когда нас умерщвляют, -зная, что все непременно должны умереть. Что же касается общественного спокойствия, мы вам содействуем и способствуем в том более всех людей, ибо мы держимся того учения, что ни злодею, ни корыстолюбцу, ни злоумышленнику, ни добродетельному невозможно скрыться от Бога, и что каждый по качеству дел своих получит вечное мучение или спасение. (В другом месте: хотя мы поклоняемся единому Богу, но в других отношениях и вам охотно служим, признавая вас царями и правителями людей и молясь о том, чтобы вы при царской власти были одарены и здравым суждением; также мы везде стараемся прежде всего платить подати и повинности поставленным от вас чиновникам; - гл. 17.) Если бы все люди знали это, то никто не избирал бы зла на краткое время жизни, зная, что он идет на вечное осуждение огненное, но всемерно сдерживал бы себя и украшался бы добродетелью, чтобы получить блага Божии и избегнуть наказаний. Ибо не из страха установленных вами законов и наказаний люди стараются скрыть свое преступление; но они делают преступления, зная, что от вас, как от людей, можно укрыться. А если бы знали и уверены были в том, что от Бога ничего нельзя скрыть - не только дела, но и даже намерения, то, по крайней мере, из страха наказаний всячески старались бы вести себя хорошо - с этим и вы согласитесь. А между тем, кажется, вы как будто боитесь, как бы все не стали жить добродетельно, и вам уже некого будет наказывать - но это было бы прилично палачам, а не добрым правителям.